Читать книгу "На парусниках «Надежда» и «Нева» в Японию. Первое кругосветное плаванье российского флота - Иван Крузенштерн"

Со времени отхода нашего из Камчатки в Японию приметил я в нем перемену. Недоразумения и неприятные объяснения, случившиеся на корабле нашем в начале путешествия, о коих упоминать здесь не нужно, были начальным к тому поводом. Видев более и более усилившуюся в нем задумчивость, тщетно старался я восстановить спокойство душевного его состояния; однако никто не помышлял из нас, что последствием оной могло быть самоубийство, а особливо перед окончанием путешествия. Я надеялся, что он, по возвращении своем к родителям, родным и друзьям, скоро излечится от болезни, состоявшей в одной расстроенности душевной. На корабле не предвиделось к тому никакой надежды, ибо ни я, при всем моем участии и сожалении о его состоянии, ни сотоварищи не могли приобресть его доверенности. Все покушения наши к освобождению его от смущенных мыслей оказались тщетными. Губернатор дал повеление похоронить тело его со всеми военными почестями, принадлежавшими его чину. Английский священник Вилькинсон совершил обряды погребения без всякого затруднения.

По получении мною здесь достоверного известия о начавшейся войне между Россией и Францией много сожалел я, что Лисянский, не уважив назначения моего, не зашел к острову Св. Елены. Взаимная безопасность требовала непременно находиться теперь нам вместе. Правда, данные нам от французского правительства паспорты обнадеживали безопасностью от неприятельских с нами поступков военных кораблей, однако от каперов могли мы ожидать противное. Сии нередко не уважают даже повелений своего правительства.

В продолжение нынешней войны было много примеров, доказывающих разнообразие их мыслей от начальников кораблей военных. Мы оставили несколько из своих пушек в Камчатке, итак, предосторожность требовала заменить число оных, сколько возможно, в здешнем месте. Я просил о сем губернатора, который, изъявив к тому свою готовность, осмотрел сам со мною магазины и казавшиеся пушки годными предложил нам немедленно со всеми к ним принадлежностями; однако по точнейшему осмотрению открылось, что оные не годились, почему мы и принуждены были отправиться в путь со своими 12-ю только пушками. В таковых обстоятельствах не почел я надежным проходить Английским каналом, около коего по большей части крейсируют французские катера. Итак, обошед острова Азорские, направили курс свой к северной оконечности Шотландии для того, чтобы, проплыв между оною и Оркадскими островами, войти в Северное море. Сей путь долженствовал быть продолжительнее, как то подтвердилось и на самом деле: но я признал его надежнейшим по обстоятельствам.

Мая 8-го, поутру, снялись мы с фертоинга, но приглашение губернатора к обеду своему меня с офицерами, в чем мне отказывать ему не хотелось, остановило нас, и мы пошли от острова Св. Елены не прежде, как в полночь, при свежем SSO ветре, который сделался скоро слабым и был причиною, что мы видели остров и в следующее утро, однако пасмурная погода закрыла скоро его. На пути нашем к экватору не случилось ничего достопримечательного.

Мая 19-го в половине шестого часа пополудни, в широте 23° 43´ южной и долготе 23° 35´ западной, на NNW расстоянии от 12 до 15 миль представилось нам странное явление, которого, однако, по причине наступившего вечера не могли, к сожалению, наблюдать с точностью, дабы с некоторой основательностью заключить о причинах оного. Поднимавшийся вверх дым, по виденному до высоты мачт корабля, пропадал в короткое время и показывался скоро опять снова, пока совсем не уничтожился. Сие явление не происходило ни от водяного столба, ни от горящего корабля, как то некоторые и из нас полагали. По великой высоте, до каковой дым поднимался, буруном признавать его также было не можно. Горнер думал, что, если не происходило явление сие от преломления лучей солнечных, то оное уподоблялось вулканическому извержению, приуготовляющему, может быть, происхождение нового острова.

Мая 21-го (то есть 9-го по старому времясчислению), в который праздновали мы день св. Николая, покровителя российских мореходцев, в 3 часа пополудни перешли через экватор под 22° 18´ 30´´ долготы западной. Переход через экватор в сей долготе, или еще западнее, на обратном пути в Европу, не сопряжен с великою потерею времени, хотя чрез то и удаляемся к западу больше надлежащего, но в обширных плаваниях, простирающихся между великими широтами, несколько градусов в долготе не сделают большей разности. Сверх того, опыт удостоверяет, что далее к западу дуют ветры свежее, восточнее же случается часто безветрие, а посему, плывя далее к западу, имеем ту выгоду, что скорее выходим из нездоровых стран жаркого пояса.

Уважаемый каждым из мореплавателей достойный Дапре, в противность сего моего мнения, не одобряет переходить через экватор на обратном пути из Индии в Европу в такой западной долготе, но он обращал, может быть, внимание более на прямой курс, нежели на сохранение здоровья служителей. Сильно действующее, как известно, восточное течение близ африканского берега хотя и могло бы поспешествовать на пути в Европу, однако излишняя близость к африканскому берегу, где торнадо[193] и безветрия господствуют попеременно, должна наносить явный вред здоровью.

Простирается ли сие восточное течение к западу до обыкновенного пути от острова Св. Елены к экватору, о том известен мне, кроме собственного нашего опыта, только один пример[194]. Но я, невзирая на то, полагаю, что восточнее сие течение действует хотя не сильно, но, по крайней мере, между мысом Доброй Надежды и 15° долготы западной. Капитан Кук объявляет в третьем своем путешествии сими словами: «что если какой-либо корабль будет переходить через экватор восточнее 15 или 20° от Санкт-Яго, то есть под 3 или 8 градусом западной долготы, то он найдет к востоку течение столько же сильным, сколько бы он нашел оное к западу на меридиане Санкт-Яго, ибо чем более приближаешься к африканскому берегу, тем сильнее оказывается и действие восточного течения. Итак, корабли, долженствующие переходить через линию между пределами восточного и западного течения, то есть под 8 и 12 градусами западной долготы, прежде достижения своего 10° южной широты, не находят в корабельном счислении никакой значащей погрешности, которая противодействием восточного и западного течения уничтожается»; как то испытал Кук во время второго своего путешествия[195].

Мая 22-го, под 2° северной широты и 23° западной долготы, при свежем южном ветре светилась поверхность моря во всю ночь чрезвычайно. Столь сильного блеска не примечали мы никогда во время нашего путешествия. Оный освещал даже паруса наши весьма ясно, море все казалось пламенным. Точно в сих же местах приметил подобное сему явлению и капитан Гарнольт в 1792 г.

Мая 29-го в 6° 36´ широты вошли мы в полосу NO пассата. До того стояла обыкновенная, неприятная погода, каковую, наипаче же в 1803 г., в странах около экватора между пределами NO и SO пассатов переносить долженствовали. По входе нашем в полосу NO пассата происходило течение до выхода из оной правильно к югу и западу. В сие время оказался такелаж корабля нашего столько поврежденным, что требовал почти каждый день починки. Даже нижние ванты и стеньги начали часто рваться. Если бы не благоприятствовало нам особенно время года, то худое состояние корабля причинило бы нам немало заботы. Грота-рей, починенный нами в Камчатке, оказался снова поврежденным. Искусный наш тиммерман исправил несколько оный; но при всем том мы должны были нести паруса с осторожностью. Впрочем, сие плавание наше не разнствовало ничем от прежнего. Свежий пассатный ветер дул постоянно от ONO и OtN.